Короче говоря, я высказал наглецу все, что думаю о нем, о его папе-маме, о братьях и сестрах, о месте его рождения, а также о том, как трудно вытаскивать якорь, засунутый в задний проход. Естественно, это очень краткий пересказ моей вдохновенной речи.

Поупражнявшись в риторике, я взял и на хрен отключил свой кнопочный телефон. Совсем. Не знаю, названивал мне хрипатый, или нет, но когда я, спустя шесть или семь дней, вернул все на круги своя, мой телефонный аппарат снова стал приятным собеседником, по которому звонили только знакомые и друзья. (С родителями я обычно общался по своей музейной реликвии, что возле дивана).

Но в этот временной промежуток тоже не обошлось без происшествий. Меня стал донимать – практически преследовать – странный (чтобы не сказать больше) нищий. Это был одетый в невообразимое рубище мужик, как мне показалось, весьма преклонных лет – настолько мерзкий и страшный с виду, что он даже начал сниться мне по ночам.

Куда бы я ни шел, этот старец постоянно попадался мне на пути. Согнувшись в три погибели и протянув грязную ладонь, нищий глядел на меня глазами у которых, как мне показалось, совсем не было зрачков.

И главное – он просил подаяние, не издавая даже мычания, как это делают некоторые псевдопопрошайки, изображая из себя совсем ущербных. Хоть бы слово сказал, сволочь!

Сначала я давал ему мелочь, которая всегда болталась у меня в карманах; я любил шелест купюр и звон монет – эти звуки для настоящего нумизмата как допинг. Но когда он начал встречать мне раз по пять на дню, притом в самых неожиданных местах, я взбунтовался.

Какого хрена! Я что, дойная корова ему, записной меценат или копилка без дна? Делая вид, что не замечаю протянутой руки, я быстрым шагом уходил прочь… чтобы снова встретить его в другом месте. Создавалось впечатление, что он ездит за мной по городу на такси.

Вот зараза! Я же не телефон, отключиться на некоторое время и лечь на дно мне как-то не в жилу. Тем более, что как раз в этот момент я вел переговоры о покупке нескольких ценных экземпляров для своей коллекции. А такие бизнесовые проблемы нужно решать тет-а-тет.

Тогда я выкинул следующий фортель – при очередной встрече достал из кошелька пятисотенную купюру, положил ее на грязную ладонь нищего и сказал: «Еще раз протянешь ко мне руку, урод, протянешь ноги. Забью, как мамонта. Чтобы я тебя, образина, на своем пути больше не видел!»

После столь проникновенного и горячего выступления этого вонючего и грязного сукиного сына я не встречал. Похоже, слух у него все-таки был. А может, и речь.

Затем случилась наглая и страшная смерть соседа. Она потрясла меня до глубины души. То, что я увидел в квартире Хамовича, не шло ни в какое сравнение с фильмами-«ужастиками», которыми пичкают и оболванивают наш наивный народ большие американские демократы и человеколюбцы, в качестве демонстрации своей мессианской миссии сбросившие на Японию две атомные бомбы.

Ко всему этому можно приплюсовать странное видение, которое продефилировало передо мной в челне, когда я гужевал с Клипером в «Ё-мое». Хмырь в длинном плаще произвел на меня неизгладимое впечатление. От него явно исходила угроза.

Так бывает, когда в террариуме смотришь на разъяренную ядовитую змею. Ты знаешь, что между вами стоит толстое стекло и что она никак не может его пробить, чтобы добраться до тебя, но все равно на сердце холодок, а нервы натянуты как струны.

И наконец исчезновение Бетти. После ухода ее матери я вдруг понял, что она права – с моей подружкой случилось какое-то несчастью. Я просто уверовал в это, уж непонятно с каких соображение.

Интуиция. Предчувствие. Или как там все это называется. Меня даже дрожь пробила.

Нет, все это точно не к добру. На меня словно надвигалась монолитная стена, готовая в любой момент упасть. Упасть и раздавить, как лягушку.

Прищурив глаза, я даже увидел каменные глыбы, с которых она была сложена. Стена была как живая – меняла очертания, бугрилась, росла, словно ее снизу что-то подпитывало.

Черт побери! Что все это значит!?

Глава 6

После ухода матери моей подружки я сидел и размышлял минут десять. Конечно, мыслитель из меня хреновый, но ситуация требовала хоть какого-то анализа.

Но в голову, как назло, не пришла ни одна толковая мысль. Верно говорят, что мозги нужно тренировать. Но по окончании института (я поступил туда только из-за уважения к своим родителям и под их сильным нажимом) мое серое вещество большей частью отдыхало.

Так что я лишь тупо перебирал всякие мыслимые и немыслимые варианты, связанные с исчезновением Бет, у которых напрочь отсутствовала логика. В своем смятении я напоминал детектив, написанный какой-нибудь современной писательницей – ни четкой сюжетной линии, ни интересных коллизий, лишь не связанные ничем отдельные эпизоды и сплошной базар-вокзал, пустая бессмысленная болтовня.

Вот такое творилось в моей башке.

Наконец, не выдержав напрасного бурления бестолковых мыслей, я принял, пожалуй, единственное толковое в данной ситуации решение, о котором уже думал ранее. Я сел за телефон и начал обзванивать своих приятелей.

Лучше бы я сделал это не сейчас, а ближе к вечеру. Несмотря на дневное время, народ еще дрых в своих кроватках. Все, кому я звонил, были ночными птицами, и обычно спать ложились не раньше пяти утра. Ну просто какие-то вурдалаки.

Большинство из моих корешей убивали время в ночных барах и казино, ну, а некоторые, особо патриархальные личности, гужевали в домашних условиях с привлечением особ противоположного пола, не страдающих повышенной целомудренностью.

В общем, куда бы я ни звонил, почти все посылали меня на три буквы. По-моему, они даже не понимали, кто с ними разговаривает. Сукины дети…

И только последний звонок дал мне маленькую надежду. Так всегда бывает, если ищешь что-то очень важное – нужный тебе результат находится в конце цепочки, и чаще всего ты натыкаешься на него совершенно случайно.

– Ник, это ты? – раздался на другом конце провода сонный голос моего закадычного дружка и тоже нумизмата Лехи Давайте-Жить-Дружно.

Давайте-Жить-Дружно – это его кликуха. Дело в том, что Леха с детства представлялся всем Леопольдом. Ну не нравилось ему имя Леонид, и все тут. Хотелось чего-то нестандартного, возвышенного. А имя Леха – это сплошная проза. Он долго не мог простить родителям, что они так его назвали.

Поначалу все было нормально. Леха подрос, и почти все знакомые начали величать его Леопольдом. Леха просто млел, когда слышал это козырное имя. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Проблемы начались, когда вышел мультфильм про кота Леопольда.

Леху тут же переименовали, использовав знаменитую фразу мультяшного тезки, которую он сказал двум нехорошим мышам: «Ребята, давайте жить дружно». Леха и впрямь в любом споре всегда занимал примиренческую позицию. Он был очень добрым и отзывчивым человеком.

Прозвище прилипло, словно банный лист. С одной лишь разницей: лист можно было смыть, а кликуху – практически никогда. Спустя какое-то время бедный Леха уже слышать не мог имени Леопольд, а на того, кто в дружеской беседе забывался и произносил фразу «Давайте жить дружно», он кидался едва не с кулаками.

А еще Леха был потрясающим ловеласом, несмотря на то, что до писаного красавца он явно не дотягивал. Леха мог снять любую девушку. Иногда он проделывал такие вещи на спор.

Мы садились в троллейбус, я выбирал на мой взгляд совершенно неприступную кралю, и Леха шел в атаку. Его «боевые действия» обычно длились недолго. Через две-три остановки он возвращался ко мне и говорил: «Все, старик, ты проиграл. Но сильно не переживай. Она придет ко мне сегодня вечером и приведет свою подружку. Для тебя».

И еще не было случая, чтобы золотая рыбка сорвалась с его крючка. Я только диву давался и завидовал. Похоже, Леха обладал какой-то магнетической энергией; или специфическим запахом, на который юные прелестницы бросались, как кошки на открытый пузырек с валерьянкой.